Продолжение интервью с Александром Туфановым.
— Что вы увидели во время обследования дома?
— Когда демонтировали штукатурку с дранкой, то у нас было много интересных открытий. Например, оказалось, что центральная двухэтажная часть сруба срублена из калиброванного бревна. Похоже, что какое-то время сруб стоял без обшивки. Потом, когда появился деревянный классицизм – дом обшили. Сразу обратили внимание, что дранка вся деформирована, между бревнами большие зазоры, местами пальцы можно просунуть. И мы сразу сделали вывод, что дом строили наспех, не дали время на усадку сруба.
— Действительно, в письмах Николаи есть упоминания о недостатках дома, который принц Вюртембергский строил наспех, зимой.
— Увидели также переделку одной из комнат. Например, имеются следы врубок от старой перегородки в Царской комнате. Что позволяет нам предположить, что при перестройке Царскую комнату увеличили в размерах.
Удивились, что поздние пристройки по бокам просто приставлены к дому, закреплены от расползания кованными уголками без врубки. Обычно, чтобы создать жесткость делают врубку.
— Как вы думаете почему? Барон Николаи тоже торопился при строительстве?
— Тогда мы еще не знали историю Монрепо. Известно, что дом был построен на насыпной песчаной подушке и первые подвижки фундамента были обнаружены в 1790 году. Именно поэтому Людвиг Николаи был вынужден отказаться от идеи постройки каменного дома и ремонтировать старый.
Возможно, пристройки не стали врубать из-за усадки сруба.
Обратили внимание на материал поздних пристроек. Например, центральная часть сруба с мезонином Усадебного дома – очень аккуратно подобранные бревнышки – одно к одному по диаметру. Пристройки: сосна и елка вперемешку, бревна различаются по диаметру от 150 до 250 мм. Очевидно, брали материал рядом с парком, какой был, сильно не выбирая.
— Неприятным открытием после снятия дранки стало и то, что из-за вредителей некоторые бревна превратились в труху.
— В бревнах было много-много маленьких дырочек. Порой, когда мы создавали полную тишину, можно было услышать легкий тикающий звук – свидетельство жизнедеятельности жука. Повсеместно на бревнах сруба имелся домовой гриб.
— Яркая картина: вы стоите среди обветшавшего сруба и слушаете, как древоточец доедает усадьбу.
— Полагаю, что, когда в Главном доме поселились вредители, они в течении нескольких лет съели сруб. Больше всего пострадал большой зал, особенно углы за чугунными печками — там вообще была полная труха. Из-за жука древоточца несущие конструкции превратились в древесную пыль.
— Помню, сотрудникам музея не разрешали заходить в дом из-за аварийного состояния.
— Совершенно верно. Чудо, что в 2000-х годах в большом зале провели противоаварийные работы и поставили конструкционные стойки под балки чердачного перекрытия. Если бы стоек не было – дом бы сложился, не дожив до реставрации. Избавиться от жука древоточца фактически нереально. Если только огнем или сильным морозом.
— Дом 30 лет стоял без отопления. Наверняка зимой морозился.
— Объясняю. Климат здесь атлантико-континентальный, зима умеренно мягкая. Сруб невозможно проморозить.
-Как, по вашему мнению, Усадебный дом дошел до такого состояния?
— Любой деревянный дом надо обслуживать и проводить регулярное проветривание. Иначе скапливается влажность и оседает на стенах, потом появляется грибок и т.п. За деревянным домом надо ухаживать и тогда он будет стоять долгое время.
— После войны во Флигеле были жилые комнаты, в Главном доме – детский сад. Парадоксально, но благодаря этому срубы жили и сохранялись.
— Совершенно верно. Полагаю, что спальни детского садика находились в пристройках, а большой зал использовался меньше, поэтому сохранность боковых комнат лучше.
— Действительно, в большом зале находился актовый зал детского сада.
— Вот видите. Спальни всегда протапливали и проветривали. Центральной частью меньше пользовались – она повреждена была больше всего. Плюс пожар, который произошел в восточном крыле дома в 1989 году усугубил ситуацию.
Причем, нижние венцы от огня пострадали не очень сильно, только обуглились. Полностью сгорела крыша и верхние венцы.
Беды дома начались из-за того, что при тушении пожара он был залит водой и не просушен. В итоге за штукатуркой появилась влага. (Полтора года после пожара дом стоял без крыши, и следующие десятилетия без отопления. Прим. автора)
Надо было сразу демонтировать штукатурку и просушивать конструкции. Бревна напитали влагу, появился биологический грибок, который перешел в домовой гриб и распространился с огромной скоростью. По деревянным перекрытиям гриб прошел даже в подвал. Можно сказать, что домовой гриб с древоточцем буквально съели Усадебный дом.
В Библиотечном флигеле тоже были древоточцы, но значительно меньше.
Беседовала Ирина Андреева, пресс-служба музея-заповедника «Парк Монрепо». Фото из архива.