«В океане надо иметь смелую душу и чистую совесть…»
К.М. Станюкович
Активная государственная деятельность барона Александра Павловича Николаи пришлась в эпоху фундаментальных преобразований и реформ в Российской империи, в воплощении которых он принимал самое непосредственное участие.
В бытность свою советником Главного управления Закавказского края и попечителем Кавказского учебного округа (с 1852 г.) Александр Николаи занимался развитием в крае сельского хозяйства и промышленности. Входя в Совет наместника Кавказа, в весьма специфических и сложных условиях проводил крестьянскую реформу 1861 года на юге империи.
На должности статс-секретаря Его Императорского Величества и, будучи сенатором (c 1863 г.), он принимал участие в рассмотрении проекта устава о книгопечатании, занимался реформированием гимназий в системе народного образования. Став заместителем министра народного просвещения, а в дальнейшем и министром (в 1881 г.), Николаи уделял повышенное внимание тревожной ситуации с увеличением в России детей-сирот, добился официального узаконения деятельности низших земских школ.
После назначения председателем Департамента законов Государственного совета, куда он входил с 1875 года, все законопроекты империи находились под его наблюдением. Суждения, рекомендации и критические замечания барона Николаи выходили в печать как отдельными авторскими изданиями, так и в виде статей в ряде изданий ведомственных.
Причём, к любому вопросу в сфере законотворчества он подходил весьма скрупулёзно, а манера изложения наставлений у Александра Павловича всегда была насыщена богатыми ресурсами русского литературного языка, которым он владел в совершенстве и, бесспорно, лучше всех в роду Николаи как до него, так и после. По его собственному признанию, он, работая над своими публикациями, всегда «начинал широко, а заканчивал глубоко…»
В числе прочих Александр Николаи выступал автором статей в старейшем в мире ежемесячном журнале по военно-морской тематике «Морской сборник». Этот журнал являлся официальным органом военно-морского ведомства Российской империи, издавался с 1848 года и издаётся без перерыва и смены названия по сей день под учредительством Министерства обороны РФ.
В одном из номеров журнала за 1861 год, в частности, была опубликована его статья «Мысли при чтении Проекта преобразования морских учебных заведений». И хотя сам Александр Павлович был, как будто, далёк от морского дела, некоторые его рассуждения актуальны и по сей день.
Указ об образовании первых в России навигацких школ издал ещё в 1701 году Пётр I, а в 1715 году в Петербурге была открыта Академия морской гвардии. Отсюда и позаимствованное у французов звание «гардемарин» – морской гвардеец.
Тогда по правилам, введённым царём Петром, гардемарины могли претендовать на офицерское звание только по прошествии двух морских походов, а позднее только спустя семь лет службы. Правда, это несколько осложнялось недостаточным количеством самих военных кораблей. Но после смерти императора флот и академия пришли в значительный упадок.
В 1752 году на базе академии был создан Морской шляхетский корпус, спустя 10 лет переименованный в Морской кадетский. Воспитанники выпускного класса именовались гардемаринами, а второго и третьего – кадетами. И так с течением времени было от императора к императору. Причём каждый из них старался относиться к сфере флотского образования с повышенным вниманием, понимая его значимость.
Но Крымская кампания 1853–1856 гг. и её неутешительные для России итоги показали необходимость коренного реформирования как самого флота, так и действующей многие десятилетия морально устаревшей системы обучения морскому делу.
Прежде всего Проект преобразования морских учебных заведений предусматривал учреждение в оных первоначальных гимназических курсов.
В этом отношении Александр Николаи (который, как уже было сказано выше, очень обстоятельно изучил Проект) всегда был сторонником классического и словесного образования, «как лучшего образовательного орудия», и справедливо считал, что «специальному морскому образованию должно предшествовать общечеловеческое, как основание и фундамент».
(В 1862 году Морским министерством в Кронштадте на базе 1-го учебного морского экипажа была открыта мужская гимназия. Первыми воспитанниками там были выходцы из штурманского училища, зачастую, увы, не слишком образованные, специально высвобожденные для получения гимназического образования).
Далее, предполагалось создание независимого учебного заведения под именем морской академии для высшего теоретического образования. Между тем ещё в 1759 году сам Михаил Ломоносов выдвинул идею создания в России «мореплавательной академии» как учебного и научного учреждения.
Уже давно одним из недостатков для будущих кадров военно-морского флота – штурманов, картографов, кораблестроителей – было признано слишком раннее окончание в кадетском корпусе учебного курса и слишком раннее производство выпускников Офицерского класса (был открыт в корпусе в 1827 г., после реформирования был переименован в Академический курс, а с 1877 г. стал Николаевской морской академией) в офицерский чин. Говоря проще, гардемарины, зачастую «не нюхавшие морского ветра», по выходу из корпуса сразу становились мичманами.
Поэтому авторами Проекта рекомендовано значительную часть общего морского учебного курса посвящать заграничному плаванию, то есть практическому морскому ремеслу. Как и предписывал в своё время Пётр Великий.
Здесь же можно вспомнить и нелепейшее до той поры обязательство морских учебных заведений принимать воспитанников «не по выбору способнейших к морской службе, а по старшинству в кандидатских списках, притом детей в раннем возрасте, которые большею частию не получили никакого общего предварительного образования и иногда едва умели с трудом читать и писать: посему не было никакой возможности приготовить в небольшое число лет образованных морских офицеров из подобных лиц». Так отмечалось в докладе генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича в 1859 году.
Поэтому в новом Проекте было указано необходимым определить возраст от 14 до 16 лет ранним сроком для выбора морского поприща и лишь после сдачи вступительных экзаменов.
По уставу Морского кадетского корпуса все выпускники обязывались отслужить во флоте не менее 5 лет. Как отмечал А.П. Николаи, в плане финансовых затрат на обучение это было вполне оправдано. Однако барон обозначил и другую сторону проблемы: «Будет ли хорошим офицер без любви и призвания к своему делу? Если они существуют, то и обязательств не потребуется. А понуждение к службе окажется только вредным. Лучше и вовсе не поступать в морскую службу, нежели быть прикованным к ней на 5 лет».
Здесь в качестве примера можно привести воспоминания известного писателя-мариниста Константина Михайловича Станюковича (1843–1903 гг.), который, будучи сыном адмирала и племянником контр-адмирала, должен был по их настоянию продолжить военно-морскую династию, но мечтал об университетском гуманитарном образовании и совсем о другом профессиональном поприще – о литературном.
Тем не менее, против воли Станюкович был зачислен в морской кадетский корпус. В звании гардемарина, а затем мичмана он совершил кругосветку на винтовом корвете «Калевала» и только потом вышел в отставку «с награждением лейтенантского чина» и занялся делом своей жизни. Полное собрание сочинений Станюковича, десятитомник, это романы, повести и рассказы в основном на морскую тематику.
Рассуждая о бытовавшей системе обучения разным предметам, Александр Николаи в частности обратил внимание на то, что преподавание русского языка возлагалось на законоучителя, то есть на священника, с чем наш барон был категорически не согласен: «Язык духовный имеет свои особенности, подчас весьма далёкие от языка светского. Духовная литература не может служить основанием для словесного образования в светском учебном заведении. Не священников готовят, а будущих офицеров флота…».
Нелестно Александр Павлович (к слову, сам бывший лицеист и серебряный медалист) прошёлся и по «обязаловке» посещения студентами будущей морской академии лекций:
«Аккуратное посещение лекций лежит на полной ответственности самих студентов академии, и они в этом отношении не должны подвергаться никакому контролю. А экзамены при окончании академического курса должны иметь характер университетских испытаний на учёные степени, то есть производиться посредством изустных и письменных диссертаций…»
Но самой серьёзной критике барон Николаи подверг как действующие, так и предлагаемые в будущем меры взысканий с воспитанников за проступки. Например, он считал, что для молодых людей от 14 до 20 лет даже упоминания о телесных наказаниях в уставе кадетского корпуса быть не должно.
Дело в том, что все кадетские корпуса в то время непосредственно подчинялись своду законов и постановлений тех ведомств, к которым относились, то бишь военным. Так, вполне себе обычным явлением было в наказание «иссечение розгами». В случаях же особой важности проступка высшей мерой наказания издавна следовало разжалование в солдаты или матросы. И вот что Николаи по этому поводу пишет:
«… Но только в том случае, если виновный находится на действительной службе. Воспитанник морского корпуса отличается от ученика гимназии только тем, что он приготовляется быть деятелем на особом специальном поприще. Такой ученик не может подлежать действию свода законов того ведомства, в которое он ещё не поступил, а только готовится поступить. Наказания, предвиденные сводом военных постановлений, могут быть налагаемы только по военному суду, которому воспитанник кадетского корпуса подлежать не может. (…)
За преступление воспитанник подлежит общему гражданскому суду и с того возраста, с какого закон определяет ответственность перед судом. За всякие другие проступки – судом учебным. Воспитанников нельзя содержать как детей, но и наказывать как взрослых. …»
Одна из мер взыскания за плохую успеваемость в Проекте уставов гимназии и корпуса предусматривала лишение воспитанника пищи, скажем, обеда. Здесь в целом Николаи соглашается, но с оговоркой: «Наказание считаю удобоприменимым только в том случае, если оно не превращается в морение голодом. Ребёнок должен привыкнуть к мысли, que on manger pour vivre, mas que ne vit pas pour manger» – что мы едим, чтобы жить, но что мы не для того живём, чтобы есть…
Использованные источники:
1. Веселаго Ф.Ф. Очерк истории Морского кадетского корпуса: с прил. списка воспитанников за 100 лет / Ф.Ф. Веселаго. – СПб., 1852.
2. Воспоминания Великого князя Кирилла Владимировича. Под редакцией В.Н. Хрусталёва. – М., «ПРОЗАиК», 2020.
3. Князев Г.М. Исторический очерк С.-Петербургского первого реального училища, 1862–1812 г. – СПб., 1912.
4. Коротков А.С. Морской кадетский корпус. Краткий исторический очерк с иллюстрациями. – СПб., 1901.
5. Николаи А.П. Мысли при чтении Проекта преобразования морских учебных заведений. – СПб., 1861.
