Легенда о шведском короле Эрике XIV, дух которого, как описано в поэме Л.Г.Николаи, «…всегда в полночный час вкруг камня этого, свирепый, бродит; проклятья шлет, цепями громыхает и оглашает воем грот Медузы» (пер. М.Н. Костоломова) уже давно и прочно связана с историей парка Монрепо. Как и всякая легенда, она имеет право на некое вещественное воплощение. Зададимся вопросом: если со скал таинственного острова в парке Монрепо можно было слышать мистические звуки, и если отбросить версию отчаянного воя тоскующего призрака, то что же за предмет или сооружение могли их издавать?
Единственное подтверждение версии существования необычного музыкального инструмента на острове Людвигштайн в парке Монрепо можно обнаружить в книге Владимира Марцинковского «Записки верующего», где повествуется о последнем бароне из рода Николаи – Пауле Эрнесте Георге – лидере молодежного христианского движения, который прожил не очень длинную жизнь, умер в возрасте 54 лет и был похоронен на острове-некрополе в отдельной могиле. Марцинковский пишет: «Последний раз мы виделись в январе 1918 года в Выборге. Он пригласил меня прочесть лекцию для выборгской молодежи. До лекции он свез меня в Монрепо, и здесь мы беседовали о ближайших перспективах русского студенческого движения. Он радовался вступлению новых членов, намечал работу для некоторых из нас. <…> Он умер от последствий паратифа в октябре 1919 года в Монрепо, в последние часы не приходя в сознание. Его похоронили там же, на живописном скалистом острове. Вверху, на башне, над могильным склепом, Эолова арфа издает грустные гармонические звуки при каждом вздохе ветерка. Поодаль оттуда мы собирались некогда дружной студенческой семьей на нескольких съездах».
Так вот же она… эолова арфа, издающая невероятно красивые и таинственные звуки, неоднократно упомянутая в различных литературных произведениях. Например, В. А. Жуковскому принадлежит баллада «Эолова арфа», написанная в 1814 году. И.В. Гёте упоминает эолову арфу в посвящении к «Фаусту»: «Эоловою арфой прорыдало начало строф, родившихся вчерне…». А так писал Георгий Иванов:
«Эоловой арфой вздыхает печаль, и звезд восковых зажигаются свечи,
И дальний закат, как персидская шаль, которой окутаны нежные плечи…»
Эол – греческий бог ветра, возможно, не очень известный, но очень важный, ведь он относится к разряду повелителей природы. Он же наполняет звучанием самоиграющий инструмент эолова арфа, который для древних времен был поистине чудесной и сложной конструкцией, доказывавшей, как считали, существование бога. Согласно гомеровскому эпосу, именно у Эола нашел радушный прием Одиссей во время своих странствий.
Незаслуженно забытый, но в настоящее время начинающий возрождаться инструмент на самом деле был необычайно популярным в пейзажных садах, поскольку являлся по-настоящему природным. Эолова арфа представляла собой конструкцию с жильными струнами одинаковой длины, но разной толщины, натянутыми над продолговатым ящиком-резонатором, размещалась она, например, на крыше. Ветер «играет» на струнах и получается очень приятный, нежный звук. Если ветер сильный, то начинают играть более низкие, толстые струны, если же слабый – высокие, в безветренную погоду арфа замолкает.
Поклонники эоловой арфы любят ссылаться на его древность: упоминают Талмуд, в котором рассказывается об арфе Давида, звучавшей от дуновений полночного бриза, средневековую легенду о св. Дунстане, из арфы которого извлекались звуки гимна «Gaudent in coelis». Кто создал этот инструмент, историки так и не узнали, однако первые упоминания о нем найдены в трактатах древнегреческих философов. В последующее время арфа имела широкую популярность вплоть до четырнадцатого века, но церковь всячески боролась с подобными проявлениями язычества, вследствие чего арфа была запрещена практически во всех странах Европы.
Инструмент, специально предназначенный для «игры ветра», был заново сконструирован, и главное, детально описан примерно в 1650 году иезуитом Атанасиусом Кирхером, который описал «музыкальную самодействующую машину, которая без помощи колес или мехов, но при участии одного воздуха издает некий гармоничный непрерывный звук». Изобретению Кирхера пришлось дожидаться своего времени около столетия.
Воскрешение эоловой арфы в предромантическую эпоху произошло не без участия поэта-классициста Александра Поупа (того самого, который впервые упомянул термин «гений места» как настроение пейзажа, – «пусть гений места даст тебе совет…» – прим. авт.), обнаружившего в комментариях средневекового филолога Евстатиуса к поэмам Гомера упоминание о чудесных звуках, порождаемых ветром в натянутых струнах. Не исключено, что именно Поуп заинтересовал этими сведениями шотландского музыканта Джона Освальда, которого считают создателем современной эоловой арфы. Во всяком случае Освальд, открывший в своем музыкальном магазине торговлю эоловыми арфами, был одним из первых ее распространителей.
Считают также, что Освальд придумал и само название «эолова арфа». Он же, по всей видимости, окончательно доработал конструкцию самоиграющей арфы, которая стала практически неотъемлемой частью любого замка или башни. Романтики девятнадцатого века устанавливали такие инструменты на крышах своих домов, смотровых беседках, башнях, гротах таким образом, чтобы обеспечить максимально возможный доступ ветра; оптимально, чтобы ветер дул сбоку, параллельно деке. Некоторые эоловы арфы снабжались специальным устройством для придания воздушному потоку нужного направления.
Музыкальная новинка весьма быстро вошла в моду в Англии и стала неотъемлемым атрибутом быта поэтов. Уильям Мейсон, музыкант, поэт (автор «Оды к эоловой арфе») и садовник, сам для себя изготовил эолову арфу; поэт Роберт Блумфильд, сочинивший об эоловой арфе брошюру («Музыка природы», 1805) и стихотворение, подрабатывал изготовлением и продажей этих инструментов.
«Санкт-Петербургские ведомости» в 1804 году напечатали такое объявление: «Эоларфа. В России весьма мало известный инструмент. Название уже показывает, что ветер только должен приводить струны в движение, чтоб произвесть превосходнейший тон. От усиливающего сквозного ветра происходят восхитительные мелодии, превосходящие всякое описание. Натуральный оной тон есть тон гармоники, однако никогда искусство не в состоянии произвести таких свободных фантазий, какие она рождает посредством всех аккордов».
Эолова арфа, некогда установленная в пространстве капеллы Людвигсбург, возможно, была куплена в России, возможно, привезена из Англии или Копенгагена. Во всяком случае, сведения о ее существовании на острове Людвигштайн вполне достоверны, и, скорее всего, появилась она там в «эпоху» Пауля Николаи в Монрепо (1847-1866 гг.).
P.S.
Многим жителям Выборга известно о существовании на территории нынешнего поселка Кировские дачи усадьбы Марковилла (её можно было видеть из окон кабинета Главного усадебного дома Монрепо). Эту усадьбу построил для своей семьи Федор Петрович Толстой, сын П.А. Толстого, который недолгое время (1802-1803 гг.) являлся военным губернатором Выборга и даже несколько раз упоминался в переписке Л.Г.Николаи. Ф.П.Толстой, уйдя в отставку, с 1852 года почти постоянно проживал в усадьбе Марковилла, занимаясь художественным творчеством. Так вот, именно здесь им были выполнены рисунки к опере «Эолова арфа, или Триумф музыки и любви», в которой античный сюжет начинается с изобретения чудесного инструмента, затем объявленного священным. Любовь, коварство, но вдруг прозвучавшие звуки волшебной арфы навсегда примиряют враждующих…
Материал подготовила: Рассахатская Надежда Александровна, старший научный сотрудник ГИАМПЗ «Парк Монрепо»
Источники:
1. В.Ф. Марцинковский. Записки верующего. Изд-во «Библия для всех». СПб, 1995.
2. http://godsbay.ru/hellas/eol.html
3. https://otvet.mail.ru/question/17369543
4. http://members.aol.com/woinem1/index/eolsharf.htm
5. https://www.nkj.ru/archive/articles/15737/ (Наука и жизнь. Эолова арфа)
6. Е.Н. Евстратова. Мастера и шедевры русской живописи.
Иллюстрации:
1. Эолова арфа. Рисунок XVII века.
2. Эолова арфа Томсона. 1809 г. Манчестер. Художественная галерея.
3. Эолова арфа в замке Гогенбаден.
4. Эолова арфа. Современная конструкция.
5. А.Рыбченков. Пятигорск. Павильон «Эолова арфа».
6. Ф.Толстой. Рисунок к опере «Эолова арфа, или Триумф музыки и любви».
