Пьетро Гонзага – Моцарт «музыки для глаз»

Автор: Рассахатская Н.А.

Пьетро Гонзага (в России – Петр Федорович), несомненно, принадлежит к той значимой плеяде знаменитых «итальянцев в России», внесших огромный вклад в создание садово-парковых ансамблей знаменитых пригородов Петербурга. Современники с полным основанием называли его Моцартом «музыки для глаз», ведь он был непревзойденным мастером создания театральных декораций и пейзажных парковых композиций. Многогранности и разнообразию его таланта во многом обязаны ландшафты Павловска и Гатчины; с именем Пьетро Гонзаги также были связаны и некоторые страницы истории Монрепо начала XIX века.

Пьетро ди Готтардо Гонзага прибыл в Россию в 1789 году: он был в то время уже довольно известным художником и театральным декоратором, причем потомственным. Родился Пьетро Гонзага в небольшом городке Лонгароне недалеко от Венеции. Большую роль в выборе ремесла сыграли наставления отца и знакомство с Карлом Бибиеной, представителем прославленной династии художников-декораторов, к тому времени имеющих европейскую славу. «Успех этого прославленного художника был ослепителен, – вспоминал Гонзага, – его осыпали комплиментами и похвалами, особенно за эффекты великолепных декораций. Это еще больше подстегнуло мой пыл и, узнав, какое блестящее поприще представляет театральная сцена для художника-декоратора, я решил избрать эту профессию…»

С 1769 года Пьетро Гонзага уже в Венеции берет уроки у художника Дж. Моретти – «учится рисовать красками и писать архитектурные орнаменты». Пройдя 3-летний курс, он отправляется в Милан, к братьям Галлиари, где пишет театральные декорации с учетом лампового освещения и учится «искусному созданию разных иллюзий с помощью специальных машин». Очень скоро став успешным и востребованным, Гонзага начинает получать заказы для театров Рима, Мантуи, Венеции. Огромный успех ему принесло создание занавеса для миланского театра «Ла Скала». Пьетро Гонзага был на вершине славы, когда по приглашению Дж. Кваренги, который в ту пору строил Эрмитажный театр в Петербурге, и при посредничестве графа Николая Борисовича Юсупова, посланника в Турине, он получил приглашение от русской императрицы Екатерины II приехать в Россию.

Князь Николай Борисович Юсупов был другом детства великого князя Павла Петровича и так же, как и Людвиг Генрих Николаи, входил в свиту и сопровождал в 1781-1782 гг. графа и графиню Северных (великого князя и великую княгиню Марию Фёдоровну) в их путешествии по Европе. Обладая большими знаниями и вкусом к изящным искусствам, он исполнял поручения Павла Петровича и посещал мастерские знаменитых европейских художников, приобретая во время путешествия произведения искусства для оформления императорских резиденций. Л.Г.Николаи в данных случаях выполнял обязанности казначея.

В первые годы своего пребывания в России Гонзага в основном был занят написанием театральных декораций для спектаклей, которые с успехом шли в Эрмитажном театре, в театрах Павловска и Гатчины. К премьерам первых лет жизни Гонзаги в России относятся балет Ш. Лепика «Амур и Психея», опера Д. Чимарозы «Итальянка в Лондоне», опера Н. Далайрака «Ринальдо д’Аст». В 1795 году П. Гонзага создал декорации для драмы «Начальное управление Олега», написанной Екатериной II.

В период правления Павла I (1796-1801 гг.) карьера Пьетро Гонзаги стала складываться еще удачнее, ведь императорская чета очень к нему благоволила. 14 октября 1797 года Павел I преподнес в подарок Марии Федоровне оперу П. Анфосси «Зенобия в Пальмире» в новых декорациях Гонзаги. После представления в гатчинском театре польский король Станислав-Август оставил любопытное описание: «… художник достигал волшебных эффектов на сцене этого театра, имевшей незначительную глубину, где главные зрители сидели на сцене у самого оркестра. Даже на занавеси, падавшей на сцену, он сумел нарисовать храм, сократив перспективу для зрителей, сидевших на расстоянии шести шагов. В сцене, представлявшей лес, колорит и световые оттенки напоминали картину Брейгеля. В другой сцене, изображавшей темницу, он устроил с удивительным совершенством солнечное освещение в окне». Нужно сказать, что 200 лет назад театр был нацелен на то, чтобы создать в первую очередь атмосферу другого, необыденного красивого пространства, тем самым доставив зрителям новые ощущения и яркие впечатления. При этом звучала красивейшая музыка, на сцене менялись пейзажи, дворцы, площади, гроты, развалины античных храмов… Актерская игра была вторична, ведь получается, что их присутствие на сцене лишь портило впечатление!

Талантливый человек талантлив во всем, и по предложению Марии Федоровны император Павел I приглашает художника в Павловск, где Гонзага получает возможность проявить себя и в других областях искусства; он пишет эскизы к декоративным росписям новых интерьеров дворца, создает парковые пейзажи, оформляет праздники, устраивает иллюминации. В 1798 году он создает эскизы для росписи стен Пиль-башни, а в 1801 году расписывает Краснодолинный павильон. Рукой Пьетро Гонзаги были выполнены росписи плафона, благодаря которым возникало ощущение системы сводов, а в центре располагалось круглое отверстие и возникало ощущение единения с природой.

С Павловском также связано овеянное легендой творение матера – роспись открытой галереи, получившей со временем название «Галерея Гонзага». С 1805 г. по 1807 г. П. Гонзага разместил на стенах семь панно с иллюзорными изображениями переходов Галереи. Также он занимается оформлением маскарадов, балетов, торжественных церемоний для царской семьи: коронации императоров Павла I, Александра I и Николая I, траурные похоронные процессии Екатерины II, Петра III, Павла I, бракосочетание Великой Княжны Анны Павловны и Вильгельма, принца Оранского и др.

В создании пейзажей Павловского парка Гонзага проявил себя как тонкий художник-романтик, создающий неповторимый «садовый спектакль». Вот строки из его литературных записок: «Мудрый садовод, придумывая план, намечает последовательность различающихся между собой сцен, артистически подготовленных сообразно свойствам замысла, особенностям и характеру участка. В одном месте должно безраздельно царить веселье, далее печаль, потом покой, приветливость, прохлада; отдельные места должны поражать, быть романтическими, устрашать, здесь и там какая-нибудь прихоть или причудливость, даже небольшое чудачество, если замысел достаточно обширен и нуждается в большом разнообразии. Надо обдуманно переходить от одного тона к другому, постепенно или внезапно, в зависимости от обстоятельств, трогать или услаждать нас как можно сильнее». Нетрудно заметить, что Гонзага описывает свою уникальную теорию конструкции пейзажного парка, и возникает ощущение, что идеи гениального устроителя «садовых спектаклей» в свое время были удачно применены не только при создании ландшафтов Павловска, но и Монрепо.

При оформлении того или иного участка Гонзаго умело избавлялся от лишних деталей. Один из современников вспоминал, что мастер каждое утро совершал обход парка в сопровождении одного из учеников, несущих за ним ведерко с краской и небольшую кисть. Гонзаго указывал на деревья и кустарники, которые юноша помечал краской. Это означало, что данные экземпляры подлежат подстрижке или вырубке. Художник даже называл себя «хирургом-оператором природы». Очищая парк таким образом от ненужной растительности и умело компонуя различные виды растений, Гонзаго добивался поразительного эффекта при минимальных затратах.

О том, что Людвиг Генрих Николаи и Пьетро Гонзага были хорошими знакомыми, говорит факт упоминания о художнике в письмах Николаи-старшего сыну Паулю в период 1804-1805 гг., когда художник был уже не так востребован в высших кругах. Эпоха царского благоволения закончилась вместе со смертью императора Павла в 1801 году. Несмотря на то что Гонзага-декоратор был по-прежнему востребован, «эфемерность» этого прикладного искусства заставляла Гонзагу искать место архитектора. Он писал «Я стыжусь умереть человеком, занимающимся пустяками, это делает меня беспокойным и даже назойливым».

23 февраля 1804 г. Л. Г. Николаи пишет сыну: «Гонзага работает над одним весьма симпатичным планом домика на Левкатийской скале, а среди своих бумаг я нашёл симпатичный план китайского павильона. Также и Отахейтская хижина должна этим летом встать на месте развалившегося плетёного забора справа от входа».

Из письма от 17 июня 1804 г.: «Через семь дней приезжает Гонзага, чтобы сделать мне чертежи для Левкатийской скалы, источника и вершины скалы с пещерой. Планы эти можно будет осуществить только в будущем году».

18 октября 1804 г.: «Я уже запроектировал башню Эрика, а также его легенду, а Гонзага обещает мне привлекательную капеллу Амура на Левкатийской скале».

13 ноября 1804 г.: «Из всех посетителей Монрепо этим летом наибольшую радость мне доставили Бриу и Гонзага, так как они видели его так, как я хотел бы этого. Гонзага ещё не представлял мне никаких планов. Он обещает сделать их следующей зимой».

20 февраля 1805 г.: «В Монрепо я этим летом ничего строить не собираюсь, кроме маленького храма на Леукате по интересному чертежу Павлова. В основном я буду заниматься садом, где ещё многое надо привести в порядок. <…>. Кроме того, мы ждём графа Бриу и г-на Гонзагу, а также г-на Шуберта».

Отрисованный проект павильона на Левкатийской скале, выполненный Пьетро Гонзагой, в настоящее время хранится в архиве Музейного ведомства Финляндии, там же находится и рисунок Александра Павлова, молодого архитектора, начинавшего работать в Монрепо еще учеником Джузеппе Антонио Мартинелли. Судя по письму, именно проект Павлова, а не Гонзаги, был воплощен в дальнейшем. В архиве Музейного ведомства можно обнаружить также рисунок мостика, выполненный Гонзагой.

В России художник нашел не только вторую родину и последнее пристанище. Здесь в 1794 году появился на свет его единственный и любимый сын – Паоло, звавшийся по-русски просто Павлом Петровичем. Он окончил Императорскую Академию художеств и продолжил дело отца – стал театральным декоратором.

Только в 1827 году, после оформления празднеств, посвященных коронации Николая I, престарелый художник получил наконец звание архитектора. Так ничего и не построив, год спустя он ушел в отставку, поселился в Архангельском, имении Юсупова, и три года спустя, 25 июля 1831 года, умер во время эпидемии холеры вслед за своим другом (Н. Б. Юсупов умер 15 июля). Похоронен Пьетро Гонзага в общей могиле на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге.

Незадолго до смерти Гонзага написал две книги – «Свет в приложении к театральным декорациям» и «Музыка для глаз, или Театральная оптика», впервые изданные в России в 1974 году. «Следуя врожденному влечению я усвоил привычку называть «музыкой для глаз» все зримые украшения», – писал Гонзага.

Источники:

4. Алексей Буторов. Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер.

5. Пьетро Гонзага. Литературные труды, письма.

Иллюстрации:

Павловск. Галерея Гонзага
П. Гонзага. Эрмитажный театр
П. Гонзага. Проект мостика в Монрепо
П. Гонзага. Проект храма на Леукате
И. Б. Лампи. Портрет Н. Б. Юсупова
Архангельское. Занавес театра работы Гонзага. Фото 1970-х гг.

Материал подготовила: Рассахатская Надежда Александровна, старший научный сотрудник ГБУК ЛО «ГИАПМЗ «Парк Монрепо»