ЛЮДВИГ ГЕНРИХ НИКОЛАИ И ФРАНЦУЗСКИЕ САЛОНЫ

Автор: Рассахатская Н.А.

Салоны – яркое явление общественной жизни Франции – впервые появились в Италии в средние века (XIV-XV вв.); вначале это были обычные домашние вечера для развлечения представителей светской аристократии, где гости обсуждали литературно-философские новинки, а также произведения мыслителей Античности. Стоит отметить, что эти общества, в которых дамы играли важную роль, и зачастую были центром таких встреч, направляя тему беседы, были посвящены не только любовным темам, но и общественно-культурным. На эти встречи приглашались трубадуры, исполнялись музыкальные произведения и стихи, посвященные Прекрасной Даме.

Из Италии салонная традиция была ввезена в Париж Екатериной Медичи. Ее придворные дамы, искушенные в изысканных светских вечерах и беседах, имевших место при итальянском дворе, начали устраивать подобные собрания и во Франции. Так, в XVI веке в окружении Маргариты Валуа, дочери Екатерины Медичи, образовался литературный кружок, на котором приближенные к ее окружению представители знати размышляли над поэтическими и философскими произведениями, декламировали собственные сочинения, в том числе и сама Маргарита, труды которой сохранились и по сей день.

Первый салон во Франции

Но первый парижский салон в современном понимании был создан Катрин де Вивон, придворной Екатерины Медичи. Это была образованная девушка, хорошо знакомая с литературным наследием Европы. Выйдя замуж за маркиза де Рамбуйе, она поселилась в большом красивом особняке на улице Сен-Тома-дю-Лувр, который вскоре стали звать домом Рамбуйе. Тогда было принято устраивать приёмы в больших гостиных (salle), а госпожа де Рамбуйе разбила пространство на множество небольших комнат и, будучи полуитальянкой, назвала это пространство итальянским словом «салон» (salone), справедливо полагая, что многие из её посетителей захотят образовать собственные компании по предпочтениям и интересам и при желании могут перемещаться из одной компании в другую. Во-вторых, при перепланировке сделали множество застекленных наружных дверей, ведших на террасы и балконы, которые также обосабливались и были весьма востребованы гостями маркизы. Маркиза отличалась слабостью здоровья (некая «слабость» здоровья также была в моде), поэтому часто бывать при дворе и вести полноценную светскую жизнь была не в состоянии, по этой причине часть светского общества была перенесена в ее особняк. Салон был открыт в 1617 году. Для приема гостей была выделен большой зал, который декорировала сама мадам де Рамбуйе: вместо традиционных для XVII века темных стен, обитых кожей, для оформления зала были использованы ткани ярких оттенков – зеленого, голубого, золотистого. Зал был украшен множеством хрустальных канделябров, фарфором и букетами живых цветов. Обстановка располагала для непринужденного и приятного времяпрепровождения. Дом посещали представители самых благородных семейств, которых мадам Рамбуйе тщательно отбирала в высшем обществе. Они вели, по их мнению, самую веселую в мире жизнь. Шарады сменялись концертами, театральные пьесы чтением вслух, беседы балами и поздними ужинами. «Ни слова в простоте!» – таков был девиз этого приюта муз и граций. Здесь отшлифовался литературный аристократический язык с его боязнью вульгаризмов и напыщенной риторикой. Беседы в основном велись на литературные темы, гостями слона нередко бывали Корнель и Мольер. Поддержку в вопросе реформирования французского языка в салоне маркизы получали члены Французской Академии, занимавшиеся этой проблемой, сама Катрин де Рамбуйе считала нравы и язык парижан грубыми и невежественными.

Законы салонного общения

В соответствии со своими интересами хозяйка подбирала гостей. Буржуа, поэты, философы, музыканты были главными гостями вечера. В салоне каждому пришедшему давалась определенная роль: были здесь иностранец, дипломат, друг хозяйки. Ни один вечер не обходился без приглашенного «гения» – это мог быть музыкант, поэт, философ, как известный общественности, так и не заявивший о себе широкому кругу. Особенность салона заключалась в том, что он не устанавливал рамок социального и имущественного положения приглашенных, как при королевском дворе. Здесь рядом могли сидеть и вести беседу буржуа с аристократом, поэт-горожанин и графиня. Главным же лицом салона, без сомнения, являлась хозяйка – salonière («салоньер»).

Даже если муж присутствовал на вечерах, он играл незначительную роль. Зачастую хозяйками салонов становились вдовы (как мадам Жоффрен), либо незамужние «девы» (как мадемуазель де Скюдери). Такие женщины обладали достаточным состоянием, благородным происхождением, что, безусловно, сказывалось на репутации салона. Хозяйка салона обдумывала тему для беседы на определенный вечер, в соответствии с ней подбирала гостей. Их не должно было быть много, поскольку дискуссия по узкой теме предполагала лишь ограниченное количество участников. Хозяйка добросовестно следила за ходом беседы, соблюдала регламент и сглаживала острые углы. Салон XVIII века не был только местом встреч, ужинов или даже бесед – он был формой организации культуры, особым родом общения. Беседа не являлась средством сообщать мысли, чувства или деловые сведения, – она была инструментом, который воодушевлял умы.

Как правило, ведение салона его хозяйка «в возрасте» передавала одной из своих молодых подруг, поэтому наиболее известные и значимые салоны Парижа поддерживались несколькими поколениями дам.

Влияние салонов на общественное мнение

Салоны часто были пристанищем для инакомыслящих философов того времени. Часто начинающие поэты сознательно шли в салон, чтобы получить оценку своего произведения и только затем представляли его на суд широкой публики. Например, Гельвеций после выхода своего сочинения «De l’ésprit» ждал с нетерпением мнения респектабельной хозяйки салона: «Посмотрим, как примет меня госпожа Жоффрен, лишь тогда я узнаю об успехе моего сочинения, когда справлюсь с этим термометром». Хозяйки салонов имели большой авторитет в светских кругах, и их собственная оценка того или иного труда часто влияла на настроения всего общества; они создавали моду на те или иные произведения, на определенных авторов, даже на оформление комнат в доме, не говоря уж о стиле в одежде и украшениях.

Единственная цель салона XVII века – развлечение хозяйки и ее гостей, что выражалось в тематике салонных бесед – о литературе, музыке и философии. В таких салонах присутствующие женщины болтали, щебетали, как птички – их стали называть кокетками (от франц. caqueter — болтать, кудахтать).

Салоны XVIII века приобретают более серьезное содержание: они становятся не только местом проведения приятного досуга, но и своего рода генератором передовых идей для создания новых творческих произведений и обсуждения насущных проблем французского общества. Когда Просвещение распространилось по всей Европе, то многочисленные визитёры стали буквально стекаться в Париж для того, чтобы послушать дискуссии по литературе, экономике, религии и проблемам общественного устройства. В самых известных салонах – мадам Неккер, Жоффрен и Дюдеффан основную тему бесед составляли литературные дискуссии, вот почему туда так рьяно стремились начинающие поэты и писатели.

«В Париж, в Париж, в Париж!»

Путешествие во Францию и особенно в Париж составляло существенную часть образования каждого молодого аристократа того времени. Ни в одной европейской столице не была так сконцентрирована интеллектуальная жизнь, как в Париже.

В возрасте 14-и лет Людвиг Генрих Николаи был уже известен среди близкого круга родственников, друзей и знакомых как многообещающий поэт. Его ранние работы, безусловно, были подражательными, им не хватало оригинальности, тем не менее, их отличала яркая выразительность и несомненный художественный вкус. После окончания страсбургского университета и получения степени кандидата права он мечтал отправиться в Париж, чтобы там свести знакомство со знаменитыми французскими философами-просветителями и посетить литературные салоны. Заручившись рекомендательным письмом своего учители Иоганна Шёпфлина к философу-энциклопедисту Жану Лерону Д’Аламберу, получив от отца наследственную долю покойной матери, в сентябре 1760 года 22-летний Людвиг Генрих Николаи появился на пороге скромного домика стекольщика Руссо, где в семье своей кормилицы в то время проживал философ. Д’Аламбер принял его весьма радушно, помог найти недорогую квартиру, и совсем скоро молодой страсбургский поэт получил приглашение посетить салон г-жи Дюдеффан, завсегдатаем которого был Д’Аламбер. Чуть позже в этот салон стал вхож друг Николаи по университету, прибывший в Париж чуть позже, – Франц Герман Лафермьер. Несомненно, что именно здесь для просвещенной европейской публики молодые поэты впервые прочли свои стихи. В салоне г-жи Дюдеффан Людвиг Генрих Николаи познакомился с князем Д.М. Голицыным, послом при австрийском дворе, который в то время искал секретаря – образованного молодого человека, владеющего французским и немецким языками, благодаря чему в 1762 году молодой эльцасец оказался в Вене.

Маркиза Мари Дюдеффан была душой блестящего салона литераторов и философов на улице Сен-Доминик в здании монастыря Сен-Жозеф (квартира имела отдельный вход с улицы). Хозяйка салона привлекала собеседников обширными познаниями и независимостью суждений, была замечательной собеседницей, отзывчивой на все вопросы, волновавшие тогда общество. Выйдя замуж за маркиза Дюдеффана в 1718 году, спустя несколько лет она покинула его и стала вести шумную светскую жизнь, наполненную романтическими приключениями. Каждый вечер в своем салоне она устраивала обычные званые ужины, а по понедельникам – литературный салон, постоянными посетителями которого были Вольтер, Д’Аламбер, Бюффон и другие известные и не очень поэты и писатели. Маркиза Дюдеффан была душой этого блестящего салона, она вела обширную переписку с Вольтером, энциклопедистами и многими европейскими литераторами. Среди светлых умов XVIII столетия едва ли найдется более знаменитое имя, чем имя госпожи Дюдеффан, женщины, умные слова которой записывались, а сочинения были нарасхват, той, которая лучше всех умела собрать вокруг своего кресла весь просвещенный Париж. Письма Дюдеффан обнаруживают тонкий, наблюдательный ум и независимость суждений, благодаря чему она не подпала под безусловное влияние энциклопедистов, а напротив, беспристрастно критиковала мыслителей своего времени, не исключая и Вольтера. 56-и лет от роду (в 1754 году) она ослепла. Её компаньонка и племянница, Жюли де Леспинас, стала её лектрисой (то есть профессионально читала вслух) и постепенно центром мужского внимания в салоне, особенно Д’Аламбера, который с первого взгляда будет навсегда очарован обаянием Леспинас. Все интересовались Жюли, ценили беседу с ней, у посетителей стало входить в привычку видеть ее тайком, так как слепота госпожи Дюдеффан подчас затрудняла общение с ней. На какое-то время все собирались в комнате Жюли, прежде чем зайти в салон. Все это продолжалось до тех пор, пока однажды, в апреле 1764 года, госпожа Дюдеффан, зайдя к своей племяннице, не попала на одно из таких тайных сборищ. Охваченная гневом, она выгнала Жюли из дома, не желая слушать ни малейшего объяснения.

Но Жюли Леспинас уже настолько успела обзавестись многочисленными друзьями, что её судьбой активно занялись очень многие. Маршал де Люксембург обставляет для нее квартиру на улице Сан-Доминик, в двух шагах от дома госпожи Дюдеффан. Госпожа Жоффрен назначает ей пенсию, а Д’Аламбер становится ее лучшим другом и наставником. Все именитые завсегдатаи салона Дюдеффан постепенно перешли в салон Жюли Леспинас и стали завсегдатаями её салона, торжественно открытого в октябре 1764 года. Людвиг Генрих Николаи посещал салон г-жи Леспинас в 1768 году, когда останавливался в Париже со своим воспитанником Алексеем Разумовским по время их путешествия по Европе.

Нельзя не упомянуть салон г-жи Жоффрен, где также бывал молодой литератор Людвиг Генрих Николаи, когда жил в Париже в 1760-61 гг. Г-жа Жоффрен, урожденная Тереза Роден, не могла похвастаться знатным происхождением: она была дочерью лакея и женой богатого буржуа. Именно выдающиеся личные качества сделали ее хозяйкой самого культурно-значительного салона в Париже XVIII века. Д’Аламбер, Дидро, Морелли, Мармонтель, Гальяни, Рейналь, Гельвеций, Гольбах, Тюрго были посетителями ее салона и склонялись перед волей требовательной и державшей беседу в строгих рамках благопристойности хозяйки, недаром ее прозвали «царицей Парижа». Она ссорилась с Вольтером и Монтескье, дипломаты наносили ей визиты как главе государства. Екатерина II, с которой г-жа Жоффрен поддерживала живую переписку, называла ее «друг мой» (молодая императрица приглашала Жоффрен в Россию, но та, сославшись на возраст и здоровье, отказалась). Станислав Понятовский именовал её «маменькой» (когда он был избран королем Польши, он писал ей: «Дорогая маменька, вот я и король, не сердитесь, пожалуйста»). Первые годы существования ее салон помещался на улице Бон, расцвет же ее «четверги» переживали, когда она переехала на улицу Сен-Жозеф. По свидетельству современников, госпожа Жоффрен умела так направлять разговор, что каждому из собеседников поочередно представлялся случай выказать в полном блеске свой разговорный талант, и они уходили довольные собой и умной хозяйкой. Иван Иванович Бецкой (1704-1795), близкий друг русской императрицы; в 1758-1761 гг. проживал в Париже и посещал салон мадам Жоффрен, вероятно его знакомство с Л.Г. Николаи в этот период.

Материал подготовила Н.А. Рассахатская,

старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела

музея-заповедника ГБУК ЛО «ГИАПМЗ «Парк Монрепо»

Источники:

— Н.Хитрова. История салонов

— Э.Хайер. Людвиг Генрих Николаи и его современники. Гаага, 1965.

— Бенцони. Любовь и замки. АВОЖ. Жюли де Леспинас

Иллюстрации: