Среди изданий, поступивших в фонд Редкой книги из Библиотеки Балтийского завода, имеется комплект журналов «Старые годы» за несколько лет. Журнал издавался в Санкт-Петербурге с 1907 по 1916 гг. и предназначался для любителей искусства и старины. Номер журнала за июль-сентябрь 1914 года посвящён Гатчине Павловского времени.
Хотелось бы сказать несколько слов о С. Н. Казнакове, статья которого использовалась для подготовки данного материала.
Сергей Николаевич Казнаков (1863–1930) в отечественной науке признан как искусствовед и генеалог. Дворянский род Казнаковых был известен в Московском государстве с XVI века. Сам он родился в семье известного чиновника того времени – Николая Геннадьевича Казнакова, занимавшего должность Киевского военного губернатора, впоследствии – генерал-губернатора Западной Сибири, генерал-адъютанта и члена Государственного Совета. Семья имела богатый архив и портретную галерею, представляющие хорошую стартовую площадку для начинающего генеалога. Домашняя библиотека насчитывала более 800 томов редких изданий.
Сергей Николаевич с отличием закончил Императорский Александровский лицей и начал работать в Министерстве иностранных дел под руководством князя А. Б. Лобанова-Ростовского (у Казнакова была с ним одна область генеалогических интересов – биография Е. И. Нелидовой). Он интересовался не только генеалогией, его интересы отличались большой широтой и включали в себя изучение антиквариата, фалеристики, живописи, миниатюры, гравюры. Но изучение родословных наложило отпечаток на стиль практически всей его работы. Особый интерес, порой доходивший до фанатизма, он испытывал к эпистолярному наследию. В его архиве сохранились письма известных людей того времени: С. Ю. Витте, В. Н. Ламсдорфа, М. И. Терещенко, историка К. Валишевского, мецената С. П. Дягилева, директора Эрмитажа А. А. Васильчикова и других. Сохранились даже конверты от писем императрицы Марии Фёдоровны.
Как искусствовед он принимал активное участие в подготовке ряда выставок, посвящённых дворянской бытовой культуре XVIII века. Так, вместе с бароном Н. Н. Врангелем он участвовал в подготовке выставки «Ломоносов и Елизаветинское время» в Екатерининском (Круглом) зале Академии художеств в 1912 году. В начале 1900 годов был привлечён к работе над Русским биографическим словарём, здесь Казнаков выступил как консультант при составлении около 20-ти биографий известных российских деятелей XVIII-XIX веков, представляя сведения о роде Гагариных, Демидовых, Шаховских и других. Спектр его общественных занятий действительно был очень широк. Он являлся членом Русского географического общества, Общества ревнителей исторического просвещения, Тульской архивной комиссии, Совета Русского музея императора Александра III и даже Всероссийского аэроклуба.
События 1917 г. привели к разрыву прежних человеческих отношений, значительному уничтожению материальной базы исследований и фактическому запрету целого ряда научных сфер, в том числе и генеалогии. Тем не менее, Казнаков не прекращал своей научной деятельности. Ещё до революции им была подготовлена рукопись «Архив Е. В. Нелидовой (1796-1828)» с приложением 20-ти писем Нелидовой и императрицы Марии Фёдоровны. Осенью 1920 г. в Рукописный отдел Пушкинского дома поступили бумаги архива, в котором находилось около 130 писем Нелидовой к Марии Фёдоровне и другим лицам. В середине 20-х годов С. Н. Казнаков покинул Россию. Он скончался 19 апреля 1930 г. и был похоронен на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа вместе с младшим братом, известным путешественником Александром Николаевичем Казнаковым (1871–1933). Так завершился жизненный путь историка, искусствоведа и дипломата С. Н. Казнакова. Возможно, он и не относится к числу очень известных исследователей, но именно на плечах таких людей лежит огромный пласт черновой работы по сохранению культурного наследия в послереволюционные годы.
***
Более двухсот лет тому назад петербуржцы воспевали красоты Гатчины в таких стихах:
Но вкусом, зодчеством, искусством, красотою,
Садов, лугов, прудов с прозрачною водою,
Превозвышая их являют Павлов двор,
Вмещающи в себе всех редкостей собор;
И тако Гатчина со именем согласна, –
Ея и внутренность и внешность есть прекрасна.
Гатчинский дворец и Павел I. Уже невозможно отделить их друг от друга, так сильно сказалось взаимное влияние на обоих, до того характерно представляют они друг друга. Странный, загадочный император – и странный, «непонятный» дворец. Но удивительнее всего, что не для него строился дворец, не для Павла предназначался, однако трудно представить себе что-либо иное, когда вспоминаешь жизнь сына Екатерины Великой, этого Гатчинского царственного отшельника.
И действительно, она была уже его, таинственная Павловская Гатчина, она стала егоза те тринадцать лет, которые он владел ей; в эти годы он воплотил в ней свои мечты, свои порывы, свои желания и надежды. Уже были забыты следы прежних повелителей – Меньшикова, устраивавшего на Гатчинской мызе свои «машкарады», Григория Орлова, всесильного Екатерининского фаворита, для которого итальянец Ринальди, собственно, и построил этот «замок», – всё было неважно – он любил этот «дом», спешил туда навстречу своему первому супружескому счастью, так безжалостно разбитому судьбой.
И получив в своё владение «Огромно здание из камня именита» с налётом дивной «бутафории» Елизаветинского века, он воплотился в нём, вселил в него свой дух, он сделал Гатчину Своей. Ничто не наложило на «Гатчинскую мызу» такой печати жизни, творчества и красоты, какой запечатлел своё создание Павел, поэтому вполне справедливо можно назвать Гатчину Павловым творением.
Окунёмся немного в прошлое. Гатчина и вся местность вокруг когда-то входила в состав земель, принадлежащих Великому Новгороду. Но при постоянных войнах с Ливонией и Швецией, попеременно переходила из рук в руки, и только при Петре Великом в 1721 году по Ништадскому миру вместе со всей Ингерманландией окончательно отошла к Российской империи. Вполне вероятно предположить, что название «Гатчина» произошло от села «Хотчино» (над озером Хотчином), которое под этим названием числилось ещё в писцовой книге Вотской пятины 1499 года. Впоследствии Пётр Алексеевич подарил Гатчину своей сестре царевне Наталье Алексеевне, при которой, очевидно, и началось некоторое благоустройство этого бедного финского селения.
При Анне Иоанновне Гатчинскими землями владели князья Куракины. После смерти в 1765 году гофмейстера Двора князя Б.А. Куракина, его наследники объявляют о продаже за долги «мызы Гатчины с принадлежащими ей деревнями, крепостными, пашнями, покосами, болотами и лесами». Тогда-то и приходит Екатерине IIмысль подарить Гатчину, в придачу к другим громадным поместьям, своему любимцу Григорию Орлову. Сама Екатерина любила посещать усадьбу «Гатчинского помещика», как она называла Орлова.
Но недолго пришлось «сиятельному владельцу» наслаждаться уже благоустроенной усадьбой. В апреле 1783 года князь Орлов умирает, и вся Гатчинская вотчина покупается в казну у наследников Орлова за полтора миллиона рублей. Указом от 6 августа 1783 года (в день подписания манифеста о рождении старшей внучки великой княжны Александры Павловны), Екатерина пожаловала «Мызу Гатчино со всем имуществом во владение Нашему любезному сыну, Великому Князю Павлу Петровичу». Такова ирония судьбы. Павел, ненавидевший Орловых, считая их виновниками кончины своего отца, получает в собственность детище Орлова, которое сделалось и его детищем, его родным миром и любимым местопребыванием.
Цесаревич и его супруга остались очень довольны неожиданным подарком, а Екатерина тем самым отдалила сына и от столицы, и от Царского Села. Павел, унижаемый и нелюбимый при Дворе, с радостью избрал Гатчину, находившуюся в 40 верстах от Петербурга, своей постоянной резиденцией. Великокняжеская чета переехала на новое местожительство в августе того же 1783 года (как великий князь, Павел Петрович владел Гатчиной до 6 ноября 1796 года). Они как-то сразу пристрастились к своему новому поместью, почувствовали себя хозяевами положения, здесь, в Гатчине, они были у себя дома.
Современников уже тогда восхищала красота дворца и парка, причём иностранцев более, чем русских. Они открыли Павлу и Марии Фёдоровне возможность создания что-то вроде королевских замков – Версаля, Потсдама, Шантильи, тем более, что они имели возможность любоваться ими во время своего недавнего путешествия по Европе.
В Гатчине Павел мог с большей свободой предаваться своим любимым военным занятиям. И хотя со временем он превратил Гатчину в маленькое государство с крепостями, собственным войском и военной дисциплиной, но в то же время, любя и ценя истинное искусство, приложил много усилий, чтобы дворец и парк стали ещё прекраснее.
Личный вкус и характер наследника удивительно точно отпечатались на всём дворце, т.к. Павел лично следил за каждой мелочью при работах в своём новом владении. Устройством очаровательного парка в английском стиле занимались лучшие садовники Англии – Ипар, а затем ирландец Гекет.
В свою очередь, Мария Фёдоровна, вздыхая иногда о милом Павловске, могла здесь предаваться своим любимым занятиям по садоводству, искусственным насаждениям и возведению всевозможных домиков и павильонов. Она несколько ревновала великолепие Гатчины к Павловску, но переселившись в Гатчину, вместе с Павлом Петровичем всецело посвятила себя заботам о дворце и парке. Великая княгиня писала из новой резиденции в Павловск 14 сентября 1785 г.: «Гатчина соперница весьма опасная, необходимо приложить всё усердие и старательность, чтобы Павловск мог выдержать сравнение».
И всё же, в первое время их Гатчинского пребывания все эти занятия носили характер весьма робких начинаний; новые хозяева оглядывались и присматривались, с опаской поглядывая в сторону Царского Села, но вскоре убедились, что Екатерина совершенно равнодушно относится к «гатчинским затеям». Сама Екатерина, раньше часто бывавшая в Гатчине, ни разу не посетила сына в его новой резиденции. Она только очень неодобрительно смотрела на посещения Малого двора столичными гостями и иностранными дипломатами. А всесильные Екатерининские фавориты пренебрежительно относились к Гатчинским отшельниками в лучшем случае избегали открытого проявления своих симпатий к ним, чтобы избавить их от лишних неприятностей.
Можно только отметить, что среди людей, которых Павел Петрович любил и доверял им, был уроженец Страсбурга Генрих Людвиг Николаи (1737–1820, в России – Андрей Львович). В пору юности Павла – его преподаватель логики и истории, впоследствии казначей великого князя и секретарь великой княгини Марии Фёдоровны, а в царствование Павла — тайный советник и президент Академии наук.
Небольшие размеры статьи не позволяют коснуться всех забот Павла Петровича о благоустройстве посада Гатчины и жизни его семьи в новой вотчине (по восшествии на престол – 11 ноября 1796 года – император Павел I даровал Гатчине статус города). Но нельзя не упомянуть о многочисленных постройках, возведённых в бытность его великим князем. Первыми постройками Павла Петровича были полковые казармы и провиантские магазины. Во дворце, помимо изменения внутренней отделки, были устроены помещения для служащих, два боковых флигеля, так называемые Конюшенное и Кухонное каре.
Для скорейшего застраивания города были возведены городская ратуша, госпиталь, народное училище, почтовая контора, церковь, военный сиротский дом. В целях поощрения промышленности–стеклянный и фарфоровый заводы, суконная фабрика, шляпная мастерская и сукновальня. Для более красивых построек Павел отводил своим приближённым большие участки земли и даже оказывал материальную помощь. Тогда и были построены дома графини Шуваловой, Нелидовой, Нарышкина, князя Куракина, Плещеева, князя Голицына и других.
Архитектором в это время был Иван Старов, а несколько позже – Андреян Захаров, знаменитый строитель Адмиралтейства. В Гатчине он строил казармы, церковь, достраивал Кухонное и Арсенальное каре, а также начал постройку монастыря св. Харлампия. Начатые постройки не были доведены до конца. В этом отношении судьба к Захарову была особенно жестока.
В строительстве Гатчины при Павле принимал участие ещё сам Баженов, а также каменных дел мастер Карл Доменико Висконти и архитектор Львов (Львов, Николай Александрович, 1753–1803, строитель Выборгского собора), первый переводчик знаменитой книги Палладио, построивший на Чёрном озере здание Приората. Здание было построено в короткий срок – за два месяца (15 июля – 12 сентября 1798 г.), башня Приората была сделана из парицкой плиты. Чертежи Львова и подробное описание этого строения сохранились в архиве Гатчинского дворцового управления. Капитальный ремонт Приората был произведён в 1887 г.
Вообще, Гатчина со всеми её дворцами и городом при Павле I достигла наивысшей точки своего расцвета, на которой после смерти императора не смогла уже удержаться, быстро придя к упадку и запустению, правда, заботами Марии Фёдоровны на какое-то время приостановленными. Попытка же вмешательства Николая Павловича, который в «счастливом неведении и самоуверенности» исказил и испортил подлинно прекрасное, ни к чему хорошему не привела. В конце концов из царской резиденции Гатчина превратилась в скромный тихий городок с огромным дворцом, опустевшем плацом и чудесным садом.
Материал подготовила Т. Л. Просина,
хранитель музейных предметов
ГБУК ЛО «ГИАПМЗ «Парк Монрепо».
Литература
- Казнаков С. Павловская Гатчина. // Старые годы: Ежемесячник для любителей искусства и старины. 1914. Июль-сентябрь. С. 101-188.
- Лансере Н. Архитектура и сады Гатчины. // Старые годы: Ежемесячник для любителей искусства и старины. 1914. Июль-сентябрь. С. 5-32.
- Павел Петрович. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. В 86 тт. СПб., 1890-1907. Т. 44. С. 549-552.
- Савицкий И. В. К биографии Сергея Николаевича Казнакова. // Петербургский исторический журнал. 2015. №2. С. 330-339.
Иллюстрации
Журнал «Старые годы» из собрания ГБУК ЛО «ГИАПМЗ «Парк Монрепо». ПМ-КП-6/42. ГК- 7256183.
- Авантитул. «Гатчина при Павле Петровиче, цесаревиче и императоре».
- «Неизвестный художник: Император Павел I».
- «Семён Щедрин: Вид Гатчинского дворца из парка».
- «Хр. Хеветсон: Бюст Императрицы Марии Фёдоровны в её опочивальне».
- «Будуар императрицы Марии Фёдоровны».
- «Остров Любви. Павильон Венеры».
- «Виолье: Вел. Кн. Мария Фёдоровна с сыном».
Заставка к статье Казнакова «Павловская Гатчина
