«Pia desideria» – так отнюдь не случайно озаглавил свою вышедшую в 1894 году монографию барон Александр Павлович Николаи, что в переводе с латинского означает «благие пожелания».
Автор изложил здесь свои мысли о многолетних спорах в ученом сообществе по поводу целесообразности преподавания древних языков в средних учебных заведениях. Некогда это были главные школьные предметы в классической дореволюционной гимназии, изучению которых отводилось до 40 процентов учебного времени. Собственно латынь же всегда являлась обязательным предметом для поступления в университет и много веков в Европе была универсальным академическим языком.
Что же так тронуло бывшего министра народного просвещения России (1881-1882 гг.) в этом вопросе?
Дело в том, что с середины 19-го столетия в российском обществе наметилась тенденция к некоторому охлаждению в изучении этих языков. Многие учёные-филологи, литераторы, да и просто просвещённые люди забили по этому поводу тревогу и выступили с рядом публикаций.
Не остался в стороне и Александр Николаи, который, в частности, отметил, что «в России преподавание этих языков занимает такое первенствующее место в гимназическом курсе, и когда мнения о пользе такого преобладающего места, этим языкам предоставленного, встречается и много поборников, и едва ли не меньшее число противников (…) И до ныне мы привыкли считать человеком образованным par excellence того, который сведущ в обоих этих языках».
Следуя по пути с весьма схожими и близкими ему размышлениями своего современника британского учёного-педагога Джошуа Фитча, на которого изначально и ссылается, А.П. Николаи обращается к читателю: «откуда такое мнение возымело своё начало, и как могло случиться, чтобы языки латинский и греческий признавались мерилом образованности и почти единственным, достойным обретения, знанием?»
А для ответа предлагается оглянуться лет на 300 назад – в нашем сегодняшнем случае на все 450 – и переадресовать сей вопрос современникам Монтеня, Кампанеллы, Макиавелли или – хочется добавить от себя – нашего Ивана Пересветова или митрополита Макария. Ответить им окажется нетрудно: «книги, наиболее во всём мире заслуживавшие прочтения, были написаны на этих двух языках».
Лучшими образцами «исторических писателей» Николаи называет Фукидида и Тита-Ливия; «для ознакомления с отличнейшими драматическими произведениями необходимо читать Софокла и Еврипида; для изучения геометрии существовал Евклид; для риторики Квинтилиан и Аристотель; для нравственной философии Платон или Цицерон».
Любой из нас сегодня знает, что древнегреческий язык – это язык поэм «Илиада» и «Одиссея» Гомера, философии и литературы золотого века древних Афин и Нового Завета. А латынь – это ещё и язык медицины, биологии в широком понимании, юриспруденции – достаточно вспомнить «римское право».
Можно не сомневаться, что прекрасно образованный выпускник Императорского Александровского лицея, серебряный медалист Александр Николаи знал, о чём говорил, и сам свободно читал античных авторов в подлиннике. Тем более, что в имении своего отца Пауля, – Монрепо – где он, безусловно, бывал с юности, хранилась шикарная для того времени библиотека древних изданий.
Другой причиной для изучения этих языков в прошлом Николаи видит в том, что «они были единственные, коих грамматика была правильно выработана и приведена в стройную систему, каждый из них был почти вполне самостоятельным, с весьма малою иностранною примесью».
«Причём, сделавшись языком мёртвым и переставая быть разговорным, он, поэтому, не подвергался более той порче, которая всегда угрожает языку, употребляемому для речи необразованною массою. Поэтому оба эти языка представляли образцы правильно организованной философической грамматики и установившейся литературы…»
(Интересно, что бы барон высказал сегодня по поводу русского языка, стремительно теряющего свою самобытность, сплошь заполняемого англицизмами, зачастую искажёнными. А ведь у большинства заимствованных слов есть достаточно эквивалентов в нашем родном языке.)
Александр Николаи, говоря о становлении языков в Европе средневековой, подчеркнул их разнородность, полную неправильностей и пребывание в состоянии постоянной изменчивости. Поэтому латынь тогда была вполне живым и мощным языком для большей части потребностей образовательных. К тому же оба древних языка были общими для всей западной церкви, для сношений между учёными.
Понятно, что к середине 19-го столетия нельзя было более утверждать, что все произведения ума человеческого сосредоточены в латинском и греческом языках. Возникла богатая новейшая литература, получили жизнь совершенно новые науки, «новейшие языки, включая и наш отечественный, сделались предметом филологического и критического анализа». Говоря об этом, Николаи попутно отмечает, что «рядом с этим расширением поля знания продолжительность человеческой жизни не увеличилась!»
Справедливости ради нужно сказать, что самых усердных защитников классическое образование получило в поколениях на нём выросших. Так и наш автор говорит, что все ныне известные государственные деятели, представители духовенства, литераторы, «при воспоминании о годах, когда он трудился над латинскою грамматикою или греческим лексиконом, глубоко заронилось такое убеждение: эта система образования должна быть хорошая, ибо она произвела меня…»
(Как это схоже с мнением многих наших современников, получивших образование в России советской, к образованию нынешнему…)
Выход же на сцену языка древнегреческого совпадает с эпохой возрождения – так называемого renaissance, когда со второй половины XIV столетия возник весьма устойчивый культ древней классической цивилизации, где эллинизм занял своё почётное и равное латинизму место.
В России зачатки народного образования в виде средних и высших учебных заведений обязаны царствованию Петра I. Было бы странным, если бы великий реформатор не позаимствовал, помимо всего прочего, ещё и западноевропейскую систему образования. И преимущественно немецкую.
А в школах Германии тогда главенствовал классицизм, поэтому неудивительно, что он воцарился и в российских учебных заведениях, хотя и в более скромных формах. Изучению учащимися древних языков не препятствовали и почти все последующие правители Российской империи.
Тем более, что стало совершенно очевидным влияние латинского языка на лучшее понимание тех же французского и английского языков. Александр Николаи, к примеру, был убеждённым сторонником параллельного преподавания этих языков с латинским. Кстати, французский язык с начала XVIII века являлся языком международного общения, каким в конце века XX стал язык английский.
Вспомним, что в екатерининские и пушкинские времена все русские дворяне свободно изъяснялись на французском языке, а латинскими фразеологизмами не без удовольствия оперировали в повседневной речи.
Но вернёмся к начальной проблеме. Как пишет Николаи, российская общественность начала сетовать на чрезмерные нагрузки, обрушившиеся на их чад в процессе учёбы. Дескать переутомление учащихся «вредно отзывается на физическом и умственном их развитии, на поражающее развитие близорукости вследствие переутомления глаз и на малое развитие любви к древним языкам…»
«Далека от меня мысль все эти печальные явления приписывать древним языкам, корни их нужно искать глубже, во всём устройстве гимназического преподавания…»
Уместно напомнить латинскую пословицу Omnia in moderatione bona sunt. Слишком влюблённые в свой предмет преподаватели с благословения директоров гимназий действительно перегибали палку, заставляя своих подопечных тупо и бездумно зазубривать грамматику «мёртвых» языков, без особой привязки к классическому литературному миру, на романтике которого и должно быть основано их изучение.
(Как здесь не вспомнить чеховского персонажа Беликова, ненавидимого всеми гимназистами «человека в футляре», преподавателя древних языков, с его знаменитым antropos!)
Нет нужды удивляться, что такое излишнее преподавательское усердие в гимназиях и последующих высших учебных заведениях привело к значительному ослаблению в изучении родного языка и других предметов. Дошло до того, что выпускники университетов, при поступлении на чиновничью службу, показывали свою полную безграмотность при составлении текстов на русском языке.
«Русский язык не ищет своих корней в языке латинском, — пишет Николаи, — но слишком много у нас в преподавании слепого подражания чужестранному…»
К этому можно добавить, что значительная часть преподавательского состава была из тех самых «чужестранцев». Главным образом немцев и чехов, которые, зачастую, сами не говорили по-русски. Но при этом проталкивали западную систему обучения.
Почему же так снизился потенциал собственных, отечественных преподавателей древних языков?
А всё дело упиралось в политику! В конце 1840-х годов вследствие усилившихся «революционных движений» изучение латыни и греческого значительно сократилось. Напомню, что это было время, когда царствующего тогда императора Николая I прозвали «жандармом Европы».
Как пишет А.П. Николаи, во властных структурах зародилось мнение, «будто знакомство с древней литературой и с условиями жизни классических народов способствует к распространению республиканских идей и к культу языческого просвещения…» (Взять тех же Платона и Цицерона с их «республиканскими» идеями!)
Николаи категорически отвергает подобные обвинения в адрес античной литературы и поэзии, справедливо называя их совершенно безосновательными. Другое дело, что «изучение классических языков не должно становиться целью гимназического образования, а лишь одним из факторов оного, не должного занимать в учебном курсе подавляющего места, в ущерб другим отраслям знания, а лишь равноправное с ним положение…»
«В словесном же образовании почётнейшее и выдающееся место должно принадлежать изучению отечественного языка, к лучшему познанию которого ознакомление с древними языками служит одним из вспомогательных средств (…) Цель преподавания древних языков для всех учащихся есть некоторое ознакомление с разными произведениями классической литературы, как одним из богатых источников словесности общечеловеческой…»
Александр Павлович изначально принадлежал к той группе просвещённых людей России, которые пытались объяснить всю вредность затеи насильственным порядком прививать гимназистам, фактически детям, «любовь» к углублённому изучению древних языков. Ибо ничего кроме отвращения уже с юных лет эти языки в памяти людей не оставят.
«Хорошими латинистами и эллинистами могут стать лишь те, – пишет в частности Николаи, – кто осознанно стремится посвятить себя древней филологии. А филология, как наука специальная, принадлежит университетам, а не средним общеобразовательным учебным заведениям. И направлять учебный курс гимназий к созданию филологов – противно их назначению…»
В свете глобальных реформ 1861 года в России произошли и преобразования в области народного образования. Так, в соответствии с Уставом от 1864 года гимназии поделили на классические и реальные. И уже по названию понятно, что только в первых осталось преподавание латыни и греческого. И в университет их выпускники принимались без экзаменов. Выпускники реальных училищ могли без экзаменов поступать только в высшие специальные учебные заведения.
Но продержалась такая система недолго. Уже в 1871 году тогдашним министром просвещения Д.А. Толстым был продвинут новый Устав об образовании, который признавал лишь классические гимназии с изучением двух древних языков, которым отводилось значительное количество учебных часов, в ущерб чистописанию (читай – русскому языку), отечественной истории и литературы и даже (представьте себе!) Закону Божьему.
К тому же все учебные планы и программы почти в неизменной форме были скопированы от принятых тогда в Германии. Без учёта ментальности народов двух государств.
Николаи по этому поводу буквально восклицает: «Не римлян и греков мы готовим, а российских граждан, а потому suum cueque!»
Эта реформа встретила резко отрицательное отношение в российском обществе и, тем не менее, с периодически вносимыми ужесточениями, уже не относящимся к древним языкам, она фактически продолжалась до 1899 года.
За тот неполный год, – с 1881-го по 1882-й – когда А.П. Николаи возглавил Министерство народного просвещения, ему не удалось претворить в жизнь сколько-нибудь существенные меры – постоянно мешало консервативно настроенное окружение взошедшего на престол Александра III. Из всего немногого, что Николаи удалось добиться, это открытие низших земских школ грамоты.
Ему пришлось подать в отставку после студенческих беспорядков, когда он решительно выступил против репрессивных мер правительства, но поддержки не нашёл.
Что же касается заимствования западной системы образования, то в заключительной главе своей книги он написал:
«Относясь с полным уважением к слепой преданности наших руководителей к вековым своим педагогическим преданиям, думаю, что может настать день, когда русское образование, не связанное этими историческими традициями, пойдёт своим, рациональным самостоятельным путём. России нужны люди образованные, для неё безразлично приобретётся ли это образование по рецепту иностранному или собственному…»
Учитывая массу недостатков, действующая система обучения в стране была отменена в 1901 году. Но Александр Павлович Николаи этого уже не увидел.
P.S. Часто употребляя в повседневной речи такие устойчивые словосочетания, как «лопнуть от злости», «пальма первенства», «находиться под эгидой», «пуп земли», «панический страх» и сотни других, многие даже не подозревают, что это древнегреческие фразеологизмы, ведущие начало от античной мифологии. Scientia potentia est!
Использованные источники:
- Николаи А.П. Pia desideria: [О преподавании древних языков в гимназиях] / Бар. А.П. Николаи. Тифлис, 1894.
- Водовозов В.И. Древние языки в гимназии. Москва, 1861.
- Бровкина Т., Финкельштейн К. Преподавание древних языков в Императорской Николаевской Царскосельской гимназии. СПб, 2017.
Иллюстрации:
- Обложка издания А.П. Николаи, 1894 г.
- Библия, XVII в. Фото из открытых источников.
- Трактат по медицине. Фото из открытых источников.
- Бюст Фукидида, Холкем-холл, Норфолк, Великобритания. Фото из открытых источников.
- Древнегреческий манускрипт. Фото из открытых источников.
- Издание «Божественной комедии» Данте Алигьери, 1671 г. Фото из открытых источников.
- Древнегреческий папирус. Свиток из Нового завета. Фото из открытых источников.
- Кодификация императора Юстиниана, 1567 г. Фото из открытых источников.
Иллюстрации, которыми украшали средневековые рукописные книги. Фото из открытых источников.
