Познание стран мира – украшение
и пища для человеческих умов.
Леонардо да Винчи
6 ноября 1816 года у причала портового города Дил в Англии пришвартовалась королевская яхта «Royal Sovereign» под командованием контр-адмирала Эдварда Оуэна. В Великобританию прибыл высокий гость из России, «Гранд-дюк Николас». Эта поездка должна была завершить образование великого князя Николая Павловича. Программа путешествия была тщательно спланирована императрицей Марией Федоровной, ей принадлежала идея знакомства с Англией, «этой достойной внимания страной», «славящейся своим богатством, просвещением и законами».
Императрица выбирала и спутников для великого князя. Главным в свите был пользующийся доверием императорской семьи Павел Васильевич Голенищев-Кутузов, русский боевой генерал, командир Кавалергардского полка, участник войны 1812–1814 годов; кавалеры Иван Федорович Саврасов и Григорий Андреевич Глинка, лейб-медик шотландец Арчибальд Крейтон. Еще до отъезда великого князя из России существовал превосходный (по мнению Г. Глинки) план путешествия, составленный бароном Павлом Андреевичем Николаи, который был включен в свиту Николая Павловича по настоянию императрицы Марии Федоровны.
Дело в том, что спутники великого князя были незнакомы с Великобританией, а барон Николаи, дипломат, действительный и полномочный российский министр в Копенгагене, прежде служил в посольстве в Лондоне при графе Семене Романовиче Воронцове. Павел Андреевич писал по поводу предстоящей поездки графу Воронцову из Петербурга: «Вам уже известно из моих предыдущих писем, что Император и Императрица-мать удостоили меня своим выбором в качестве сопровождающего для великого князя Николая в Англии. Великий князь наделен теми положительными качествами, кои со всей очевидностью помогут ему снискать благорасположение такой страны как Англия; однако, к сожалению, его пребывание там будет коротким».
В Великобритании, где Николай Павлович провел около четырех месяцев, к ним присоединился личный друг великого князя Уильям Конгрейв, выдающийся механик и изобретатель знаменитых ракет (они так и назывались – «конгревские»), который мог объяснить многие новинки бурно развивающейся промышленности Англии.
В Лондоне в честь великого князя состоялся прием, на котором присутствовали представители дипломатического корпуса и английской знати. После официальной части, верхом, в сопровождении барона Павла Андреевича Николаи, великий князь совершил первую самостоятельную прогулку по столице – через Гайд-парк, мимо казарм Королевской гвардии, по Черинг-кросс и Пэлл-Мелл.
Обязательным для осмотра был городок близ Лондона – Вулидж, где находилась верфь, Арсенал, Королевская военная академия и Королевская Артиллерия. Великий князь увидел паровую машину, устроенную для подъема огромного многотонного молота для производства якорей, которая вызвала его восхищение. Русский путешественник Свиньин писал об этом городке: «Вулидж есть главнейшее депо в Англии для флота и армии. Нельзя исчислить пушек, находящихся всегда в готовности в здешнем Арсенале, ни великого множества всех родов амуниции».
Осмотрел великий князь и частные предприятия Марка Брюнеля, владельца лесопилки, который наладил еще и производство ботинок для нужд армии. В присутствии великого князя была изготовлена пара обуви, за что рабочим заплатили 4 фунта стерлингов.
Бирмингем – крупный промышленный центр Великобритании. Григорий Глинка писал в донесении: «Осматривали мы заводы ружейный, пуговичный, литейный, железный (где делаются гвозди)». А Павел Андреевич Николаи сообщал графу Воронцову: «Он (Николай Павлович) обнаружил здесь, в Бирмингеме, множество предметов, о коих он рассуждает как специалист и с таким живым интересом рассматривает мельчайшие детали, что всех вокруг зажигает любопытством».
В программу путешествия было включено посещение государственных и политических учреждений, заседаний парламента, судов и тюрем. Николай Павлович дважды побывал в парламенте, осмотрел Вестминстерский дворец, поприсутствовал на заседании парламента, но меньше всего его заинтересовали прения в палате лордов и палате общин. Распространенные в стране митинги и клубы тоже не вызвали интерес у великого князя. «Если бы, к нашему несчастью, какой-нибудь злой гений перенес к нам эти клубы и митинги, делающие больше шума, чем дела, то я попросил бы Бога повторить чудо смешения языков или, еще лучше, лишить дара слова всех тех, которые делают из него такое употребление», – сказал он Голенищеву-Кутузову.
Зато с интересом великий князь посетил военную академию в Сандхерсте. Глинка писал: «Он изволил пробыть там часа четыре, рассматривая подробно и наведываясь обо всем обстоятельно». Этот опыт вскоре пригодился Николаю Павловичу, ведь вскоре после возвращения из Британии он возглавил Главное инженерное училище в Петербурге. Кроме того, великий князь очень заинтересовался петушиными боями и полтора часа наблюдал это крайне занимательное зрелище, а также поединок боксеров и травлю собаками привязанного быка (дикое и жестокое средневековое зрелище было запрещено только в 1835 году).
Газета «The Times» была полна новостей о визите российского цесаревича: он посетил Британский музей! Воспитательный дом для солдатских детей и сирот! Госпиталь святой Марии Вифлеемской – «Смирительный дом» или Бартоломеевскую больницу для душевнобольных (по тем временам образцовое лечебное заведение!). Конечно – Тауэр, в котором помещалась сокровищница английской короны, монетный двор и зоопарк. А еще – замечательные соборы, крепости и замки по всей Англии, Шотландии и Уэльсу. В качестве экскурсовода его сопровождал герой битвы при Ватерлоо герцог Веллингтон. В Эдинбурге Николаю Павловичу был представлен молодой литератор Вальтер Скотт, в честь великого князя сочинивший оду, в которой Николай прославлялся как освободитель Европы от тирании Наполеона. В своих стихах Скотт предрекал Николаю Павловичу и российскую корону! (в январе-феврале 1818 года Николай Павлович проводил вечера с женой, ожидавшей наследника, «читая ей романы Вальтера Скотта, которые особенно интересовали его в связи с его личным знакомством с Англией и Шотландией»).
В феврале 1817 года в сопровождении барона Павла Николаи великий князь посетил поместье Уилтон-хауз, которым владел граф Пемброк, супруг Екатерины Семеновны Воронцовой и зять графа Семена Романовича Воронцова. Григорий Глинка писал из Уилтона жене: «Сад в замке сем прекрасный, и я уже дважды в нем гулял с удовольствием; розы и лилеи начинают развертываться на открытом воздухе и в грядах вдоль дорожек, а у нас еще тонут в снегу… Я никогда не воображал себе Англию столько прелестным краем…» В прекрасном саду лорда Пемброка Николай Павлович посадил дуб, который и поныне здравствует в поместье. Около дерева табличка с надписью: «Quercus Cerris planted by the Grand Duke Nicholas afterwards Emperor of Russia February 3rd 1817» («Quercus Cerris посажен великим князем Николаем, впоследствии императором России 3 февраля 1817 года»). Но не только сад Уилтон-хауза вызвал восхищение гостей. «Мы приняты здесь как нельзя лучше; здесь же находится чрезвычайное и причем огромное собрание древних статуй, барельефов и бюстов, также и картинная галерея славнейших живописцев, что все отменно нравится», – писал Григорий Глинка жене.
А барон Павел Николаи так описывал визит великого князя в поместье Уилтон графу Воронцову: «Хозяева встречали великого князя прямо в дверях и провели его тотчас в библиотеку, где мы увидели мисс Жардин, Шарлотту и дорогих детей. Я заблаговременно предупредил великого князя, что в Уилтоне не будет общества, и это стало его первым хорошим впечатлением об Уилтоне еще до прибытия туда; ему не сильно нравится большое скопление народа во время церемонии представления, тем более что он не всегда может ответить по-английски на все расточаемые ему комплименты. Оба вечера прошли великолепно за разговорами, просмотром гравюр, музыкой, бильярдом и картами. Вчера утром великий князь побывал в соборе в Солсбери, а после второго завтрака лорд Пембрук отвез его к камням Друидов. Между двумя этими экскурсиями мы наспех осмотрели дом, и день, к нашему великому сожалению, очень быстро закончился. Сегодня утром сразу после завтрака и после того, как великий князь лично посадил рододендрон в саду, мы покинули любезных обитателей Уилтона, о коих великий князь потом долго говорил с истинным удовольствием».
Англия произвела на Николая Павловича неизгладимое впечатление. Трезвость английского ума, консервативность английского быта, английские замки и коттеджи, английские лошади – все пришлось по душе русскому великому князю. И много лет спустя его симпатий к Англии ничто не могло поколебать. Став императором, Николай I никогда не оставлял мысли о союзе с Великобританией. И через 27 лет в письме английской королеве Виктории тогда уже император Всероссийский Николай I писал: «Мои чувства к прекрасной Англии известны в продолжение почти тридцати лет; наиболее приятные воспоминания моей юности с нею связаны… моя преданность и моя признательность принадлежат вам на всю мою жизнь… Да пребудут эти чувства, Государыня, порукою добрых и лояльных отношений между нашими государствами на благо всеобщего мира и благосостояния и, в случае надобности, на страх тем, которые намерены посягнуть на них» (собственноручное письмо Государя от 30-го мая 1844 г.).
Во время своего визита в Англию двадцатилетний великий князь произвел на английское общество благоприятное, но и своеобразное впечатление. Англичане радушно принимали младшего брата российского императора, а дамы единодушно признали его первым красавцем Европы. Леди Кемпбелл, чопорная и острая на язык дама, восклицала: «Что за милое создание! Он дьявольски хорош собою! Он будет красивейшим мужчиною в Европе! По-видимому, он обладает решительным талантом ухаживать».
Барон Кристиан Фридрих Стокмар, лейб-медик принца Леопольда Саксен-Кобургского, присутствовал на приеме у графини Дарьи Христофоровны Ливен в честь Николая Павловича. Вот какое впечатление произвел на него великий князь: «Он исключительно красивый, привлекательный молодой человек; стройный, как сосна, с совершенно правильными чертами лица, красивым открытым лбом, красивыми изогнутыми бровями, необыкновенно красивым носом, изящным маленьким ртом и выточенным подбородком. Его манера держать себя полна оживления, без принужденности и натянутости, и тем не менее исполнена достоинства. Он говорит по-французски свободно и хорошо, сопровождая слова свои грациозными жестами. Если и не все, что он говорит, чрезвычайно умно, то по крайней мере мило и он проявляет несомненный талант к флирту. Он демонстрирует уверенность во всем, что он делает, без малейшей претензии…»
Англичан несколько поразили спартанские привычки великого князя, его умеренность в пище, воздержанность в питье. Действительно, он пил только воду, а вечером по его просьбе слуги внесли в приготовленную для него в Клармонте спальню набитый сеном мешок, заменявший ему постель. Англичанам показалось это аффектациею…
Еще на первом приеме у графини Ливен Николай познакомился с герцогом Девонширским. Знакомство быстро переросло в дружбу. Николай Павлович был приглашен в поместье герцога Четсфорд. Герцог показывал свои мануфактуры, охотничьи угодья, расположенные неподалеку старинные имения и заброшенные замки. Длинные зимние вечера молодые люди проводили у камина в беседах, юношеских дурачествах, игре на фортепиано и пении старинных баллад. Покидая в марте 1817 года Лондон, великий князь Николай Павлович пригласил английского друга поехать с ним в Берлин, где должна была происходить его помолвка с прусской принцессой Шарлоттой, а затем в Петербург на свадьбу. (Герцог Девонширский с 24 мая по 6 октября 1826 года находился в России в качестве полномочного представителя Георга IV, короля Великобритании, в связи с коронацией Николая I. Он же заказал художнику Дж. Доу коронационные портреты Николая и Александры, которые находятся в поместье Четсфорд.)
В Берлине великий князь пробыл недолго, но успел принять участие в военном параде. Гарцуя на английском гнедом жеребце, он провел кирасирский полк торжественным маршем мимо прусского короля. Это событие запечатлел на картине «Парад в Берлине» Франц Крюгер.
К 27 апреля 1817 года великий князь вернулся из своего путешествия в Петербург, к этому времени все родственники были оповещены о предстоящей свадьбе с принцессой Шарлоттой.
Барон Павел Андреевич Николаи писал об этом событии графу Воронцову из Петербурга 16 (28) июля 1817 года: «Вы несомненно узнаете из газет подробности о состоявшихся в прошлое воскресенье помолвке и бракосочетании великого князя; однако, едва ли я удержусь от рассказа о том, какой всеобщий восторг вызвала наша новая великая княгиня Александра Федоровна своим появлением еще в Павловске за день до публичного выхода в городе. Она показала силу своего характера (она уже не та, что мы видели в Берлине), проявила такт и здравый смысл, в ней раскрылось восхитительное сочетание достоинства и грации, простодушие и полное доверие своей новой семье, а также приветливое отношение к публике.
Великий князь осознает полностью, что за сокровище он приобрел в лице княгини, и демонстрирует свое счастье естественным и непринужденным образом. Великий князь был давеча назначен инспектором инженерных войск к его вящему удовольствию; ему по нраву сия область, он в ней весьма искушен, и это место обеспечит ему более серьезное занятие, нежели просто знания, связанные с военной службой. Он жалует меня все тем же щедрым вниманием, и ни в чем не изменился в отношении всех, кто был рядом с ним. В день своего бракосочетания великий князь вручил мне очень красивую табакерку со своим портретом, а за некоторое время до того я получил табакерку с вензелем от Императрицы-матери. Сии знаки благорасположения мне были вручены за путешествие по Англии, помимо слов благодарности, что я услышал из уст Императрицы-матери».
Осенью 1817 года Павел Андреевич с семьей отбыл к новому месту службы: он был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Копенгагене. В письме графу Воронцову барон сообщает: «Мы прибыли сюда на прошлой неделе через восемь дней после отправки из Кронштадта, не чувствуя усталости, как будто лишь накануне покинули наш дом в Петербурге. Император приготовил для нашего плавания фрегат «Поллукс» под командованием капитана Станицкого, великолепного офицера, с которым я познакомился давно, еще в Англии, посему нам были предоставлены все удобства, какие только мы могли пожелать. По прибытии сюда мы обнаружили, что двор в отъезде, и мне представилась возможность заняться нашим размещением, так что мы устроились с комфортом». Началась тридцатилетняя служба барона Николаи в посольстве в Дании. Там родились его сыновья Николас, Людвиг и Александр, дочь Симплиция. Там в марте 1824 года умерла его любимая супруга Александрина…
Но это уже совсем другая история…
Материал подготовила Наталья Лисица, библиотекарь музея-заповедника «Парк Монрепо»
Литература:
Письма П.А.Николаи к графу С.Р.Воронцову. – Архив князя Воронцова. Т. 22. Архив ГИАПМЗ «Парк Монрепо».
Гордин Я.А. Николай I без ретуши. – Изд-во Амфора, 2013.
Пащинская И.О. Программа образовательного путешествия великого князя Николая Павловича по Великобритании 1816-1817 гг.//В сб. Россия-Великобритания. Пять веков культурных связей. Материалы VI Международного петровского конгресса. – СПб, Европейский дом, 2015. – С. 309-333.
Полиевктов М.А. Николай I. Биография и обзор царствования. – Изд-во Сатисъ, 2003.
